О службе в ВВГМИ и ЛГМИ.

Развитие авиации, в том числе Военно-воздушных сил (ВВС), потребовало подготовки метеоспециалистов в значительно большем количестве, чем их можно было подготовить на географических факультетах Московского, Ленинградского и некоторых других университетов.
С этой целью в 1930 г., по инициативе В. А. Белинского, Е. В. Близняка, Н. Н. Зубова и др., был создан Московский гидрометеорологический институт (МГМИ), первым директором которого был назначен В. А. Белинский (в то время аспирант МГУ).
Для подготовки метеорологов для ВВС при МГМИ было организовано военное отделение (1935г.), преобразованное затем в военный факультет (1938г.).
Хотя до начала Великой отечественной войны (ВОВ) на этом факультете подготовили определенное количество (несколько более 100) военных метеорологов, их было совершенно недостаточно для метеорологического обеспечения боевых действий ВВС и других видов Вооруженных Сил во время ВОВ.
По этой причине, как только началась война, был поставлен вопрос о более широкой подготовке военных метеорологов и гидрологов. Для решения этой задачи Совет народных комиссаров СССР распорядился образовать Высший военный гидрометеорологический институт (ВВГМИ) — распоряжение № 8066 рс от 16 августа 1941 года. В качестве слушателей этого института были зачислены годные к военной службе студенты МГМИ и призванные в армию студенты, окончившие 2—4 курса физико-математических факультетов университетов и педагогических институтов. Для последних учебный план предусматривал изучение только специальных дисциплин и окончание ВВГМИ в течение 1,5—2 лет. Начальником института был назначен полковник А. Г. Старшинин, возглавлявший также военный факультет.
Практически все преподаватели МГМИ перешли на работу в ВВГМИ. Некоторые из них были призваны в армию и получили воинские звания.
Однако учебный процесс в институте был начат значительно позже. В связи с тяжелой обстановкой на фронтах и, прежде всего, на ближних подступах к Москве из личного состава института был сформирован полк, переведенный на казарменное положение (казармы находились в районе автозавода «ЗИС»). При очень жесткой дисциплине слушатели, преподаватели и другие сотрудники в сентябре-ноябре готовились к участию в боевых действиях на фронте. Уже был выделен в районе Волоколамска участок фронта, который должен был занять наш полк.

Поскольку все лето 1941 года (с 27.06 по 12.09) в составе одного из студенческих отрядов я участвовал (прошагав вместе с отступающей армией от Минска до подмосковной Каширы) в сооружении и укреплении окопов и капониров, то меня включили в состав группы дважды выезжавшей в район Волоколамска для ознакомления с этим участком фронта.
Говоря о жесткой дисциплине, не могу не сказать об одном запомнившемся мне эпизоде. На очередном построении батальона комиссар задает вопрос: «Кто сомневается в нашей победе над врагом?». Благодарение богу никто не поднял руку, и поскольку уже позже в Ленинграде за чашкой чая тот самый комиссар рассказывал мне, что он был наделен полномочиями расстрелять перед строем любого, кто выскажет сомнение в победе.
Все мы (во всяком случае, рядовые слушатели-солдаты) были уверены (об этом говорили и наши командиры), что полк в скором времени будет направлен на фронт. Такой день наступил в ноябре (точную дату назвать не могу): нас погрузили в товарные вагоны, и поздно вечером эшелон двинулся в предписанном ему направлении. Каково же было наше удивление, когда утром следующего дня мы оказались к востоку от Москвы — вблизи Горького (Нижнего Новгорода). Затем эшелон проследовал через Чкалов (Оренбург), казахстанские степи и пустыни и, наконец, примерно через 20 суток прибыл в г. Ленинабад (Таджикская ССР).

Для проведения учебных занятий институту предоставили вполне приличное здание педагогического института. Нас, слушателей, разместили в общежитиях и корпусах текстильного комбината. Уже в начале декабря 1941 года начались занятия, как правило, по 8 часов (плюс 2—3 часа строевой подготовки).
Практически все, работавшие в МГМИ преподаватели и технические сотрудники, прибыли в Ленинабад и обеспечили чтение лекций и проведение лабораторных и других занятий на достаточно высоком уровне.
Остановлюсь на краткой характеристике некоторых курсов лекций на метеорологическом факультете.
Курс общей метеорологии читали различным потокам засл. деятель науки РФ, профессор Вячеслав Францевич Бончковсий, доцент Михаил Сергеевич Аверкиев и профессор Александр Христофорович Хргиан (первый из них являлся также начальником метеофакультета).
При изложении курса лекторы придерживались учебных пособий П. И. Броунова (1927г.) и В.Н.Оболенского (1938г.). В лекциях преобладал описательный материал при минимуме уравнений и формул (в основном в статике и термодинамике атмосферы). Бончковский  В. Ф. — геофизик по образованию — служил в институте только в период эвакуации и некоторое время в Москве. М. С. Аверкиев и А.Х.Хргиан работали в МГМИ и ВВГМИ, а затем длительное время в МГУ. Тот и другой написали содержательные, сохраняющие значение до наших дней, учебные пособия по метеорологии (физике атмосферы).
Лабораторные занятия (на вполне приличном оборудовании) по общей метеорологии проводили доценты Л. И. Мамонтова, Б. М. Гальперин и И.И.Гайворонский.
Курс синоптической метеорологии читал уже тогда широко (а позже — всемирно) известный ученый — профессор Сергей Петрович Хромов. Внедрению фронтологического метода норвежских ученых (Бьеркнеса, Росби, Бержерона) в учебный процесс и оперативную практику способствовал курс лекций, прочитанных в СССР Т. Бержероном. Обобщая и развивая этот курс, Хромов написал «Введение в синоптическую метеорологию» (1937г.), которое в последующем было издано в виде фундаментальных «Основ синоптической метеорологии» (1948г.), при этом пришлось приложить немало усилий по преодолению сопротивления со стороны акад. В. В. Шулейкина, возглавлявшего в послевоенные годы Главное управление гидрометеослужбы СССР.
На лекциях Сергей Петрович излагал содержание своей книги (нередко прочитывая дословно целые страницы), а также содержание монографии Бержерона.
Некоторые разделы большого по объему курса синоптики (прежде всего, осваиваемые в то время методы барической топографии) читал, приезжая из Ташкента, профессор В. А. Бугаев — будущий многолетний директор Центрального института прогнозов (Гидрометцентра СССР).Практические занятия по синоптике вели ассистенты А. Д. Белоусова, О. А. Бушук и В.И.Бушук. Курс климатологии читал проф. Алексей Иванович Кайгородов. Он отличался тем, что каждую лекцию начинал с цитаты, афоризма или народной приметы (не только из метеорологии и климатологии), произносимых на одном из трех языков: латинском, греческом и английском.
В начале 1943 года была организована поездка группы ученых в США. От ВВГМИ в ней участвовали Хромов и Кайгородов. Совершенно естественно, что рассказы (доклады) о поездке вызывали огромный интерес слушателей и всех сотрудников института. Опуская вопросы из области метеорологии, остановлюсь лишь на трудностях, связанных с языком. Зная, как Алексей Иванович любит блеснуть знанием языков, я спросил его, как обстояло дело по этой части в Америке. Алексей Иванович очень оживился, благодарил задавшего вопрос, но затем сказал, что испытал горькое разочарование: он считал, что уж английский-то язык прилично знает. Но, оказавшись в США, он обнаружил, что разговорную речь начисто не понимает. Потребовалось несколько дней общения (в том числе, в очередях, которые тогда были и в США), чтобы начать понимать разговорную речь. Со мной Алексей

Иванович после доклада поговорил, поделившись опытом изучения языков (в последующем А.И. после каждой лекции на ходу спрашивал, сколько английских слов за неделю я освоил). После войны А.И. был избран академиком Белорусской ССР.
Профессор Василий Алексеевич Белинский читал (хорошо поставленным голосом, четко и доходчиво) «Динамическую метеорологию» — курс, в котором в то время излагалась большая часть теории атмосферных процессов и явлений на основе уравнений и формул.
В.А. среди преподавателей был наиболее строгим. Известен случай, когда он, по-видимому, не в лучшем настроении, поставил «неуды» всему классному отделению (группе), правда, отделению девушек (позже, уже в Ленинграде, я сказал В.А., что в отношении ребят этот номер вряд ли бы прошел). В 1948 году В.А. опубликовал «Динамическую метеорологию» (на русском языке — вторую после «Динамической метеорологии», ч.I, 1935г. и ч.II, 1937г., под редакцией Б. И. Извекова и Н.Е.Кочина), сохраняющую значение и в наше время.
После демобилизации (кажется, в 1946г.) В.А. далеко не сразу был избран профессором МГУ: совет географического факультета все еще не простил ему организацию МГМИ, повлекшую существенное сокращение числа студентов на этом факультете.
Достаточно большой по объему курс «Гидродинамики» читал профессор Д. С. Кузнецов, издавший в 1951г. учебник под таким же названием.
Курс «Аэрологии» (технических средств изучения атмосферы) читал доцент Калиновский, лабораторные занятия вела В. А. Девятова — в последующем (работая в ЦАО) много сделавшая для организации и проведения самолетного зондирования атмосферы (прежде всего, облаков).
Не могу не сказать несколько слов о старейшем военном метеорологе, в прошлом — главном штурмане Киевского военного округа, летавшем еще на французских «фарманах» — полковнике Викторе Александровиче Штале. Он и А.А.Кулаков поставили курс, написали первый учебник и преподавали военную метеорологию на упомянутом выше военном факультете. Вместе с ВВГМИ Виктор Александрович переехал в Ленинабад, где продолжал читать лекции по той же военной метеорологии. Однако в 1942 году при очень тяжелой военной обстановке на юге страны, когда немцы дошли до Волги и Кавказа, Виктор Александрович, отец которого еще в царской армии дослужился до звания генерал-лейтенанта, был демобилизован и уволен из Красной Армии. Он, однако, продолжал работать в институте: я неоднократно встречал его понукающим лошадь, везущую бочку воды. После возвращения в 1943 г. в Москву, Виктор Александрович был восстановлен в звании полковника, читал лекции и даже некоторое время был начальником метеофакультета.
Одна деталь. Уже когда я заведовал кафедрой в ЛГМИ, Виктор Александрович руководил курсовыми и дипломными проектами студентов. Не было случая, чтобы В..А. опоздал хотя бы на минуту и не принял, в назначенный день и час, студента, поднявшись на четвертый этаж (хотя ему было уже далеко за восемьдесят).
В Ленинабаде при ВВГМИ были созданы также курсы по подготовке младших метеоспециалистов-наблюдателей. Одним из слушателей этих курсов был А. С. Монин — в будущем крупнейший ученый в области динамики атмосферы и океана, автор фундаментальных монографий, академик (замечу — членом-корр. АН он был избран сравнительно быстро и без задержек, однако, академиком — лишь с пятой попытки).
Летом 1943г. институт возвратился в Москву. Здесь из слушателей пятого курса была сформирована группа в количестве 15—20 человек, которые должны были более широко и глубоко изучать общую циркуляцию (крупномасштабные процессы) атмосферы и долгосрочные прогнозы погоды. Для чтения лекций по этим разделам были приглашены сотрудники институтов гидрометеослужбы и АН СССР. Это, прежде всего, члены-корр. АН СССР Илья Афанасьевич Кибель и Екатерина Никитична Блинова, а также академик Н. Е. Кочин, проф. Х. П. Погосян и Н.Л.Таборовский, проф. С. Т. Пагава, проф. А. Ф. Дюбюк, проф. Б. Д. Успенский и др.

Наиболее полные, основанные на гидродинамических методах исследования атмосферы и прогноза погоды (в основном — полей давления), курсы лекций были прочитаны Кибелем и Блиновой (отмечу, ради истории, что Кибель своевременно и сравнительно легко был избран чл.-корр. АН, однако, несмотря на шестикратные попытки и очевидные несомненные заслуги, так и не был избран академиком).

После знакомства с Кибелем и Блиновой . я большую часть времени в 1943—1944гг. (после обязательных лекций и занятий) проводил в Центральном институте прогнозов (ЦИП), располагавшемся (вместе с Главным управлением гидрометеослужбы) на ул. Горького (рядом с Пушкинской площадью). Здесь мы (я и Г.И.Морской), нередко задерживаясь до позднего вечера, старались долгосрочный прогноз полей давления и температуры по методу Блиновой довести до практического применения, а также впервые рассчитали (на арифмометрах!) возникновение циклона по реальным исходным данным. В лаборатории Е.Н. я написал и первую научную статью.
Признаюсь: только лекции и работы И. А. Кибеля и Е.Н.Блиновой определили мой выбор в пользу метеорологии. До войны я изучал математику в Московском педагогическом институте им. Ленина, где основные курсы различных математик читали те же профессора, что и в МГУ. Не расставался я с математикой и во время обучения в ВВГМИ (до сего времени помню, что нередко под ремнем у меня оказывался один из томов пятитомной «Математики» акад. В. И. Смирнова).
Лекции, семинары, беседы с И.А. и Е.Н., а также с Кочиным, Табаровским, Погосяном, Дюбюком определили мое пристрастие к исследованию циклонов — основных объектов погоды, равно как динамики атмосферы в целом.
Весной 1944 года я окончил (с отличием) ВВГМИ. Хотя практически всех, кто входил в группу из 15 человек, направили, как и планировалось при организации ее, на работу в ЦИП и другие НИИ, меня определили в совсем другую группу: она направлялась в югославскую армию маршала Тито, полностью в то время окруженную немцами. Поскольку попасть туда можно было, лишь совершив парашютный прыжок с самолета, то участники группы до отъезда должны были сделать 30—40 таких прыжков. Когда у меня за плечами было около 30 прыжков, меня пригласил начальник института и сказал, что прыжки надо временно прекратить в связи с назначением на должность начальника эшелона, какого эшелона и куда — я не имел понятия. Приказы, как известно, не обсуждают. Поэтому я приступил к исполнению новой должности.
К этому времени (конец июня — начало июля) в основном уже был закончен прием слушателей на новый 1944—1945 учебный год. Среди них много было прибывших с фронта, а также окончивших среднюю школу девушек.
Сообщение о новом переезде института для преподавателей (большинство которых -москвичи) и всех сотрудников явилось как гром в ясный день.
Все дело в том, что к весне 44-го года силами сначала студентов МГМИ, а затем слушателей ВВГМИ было построено новое здание института. В этом здании, кроме института, остро нуждалось Главное управление гидрометслужбы Красной армии, которое во время войны возглавлял известный полярник герой Советского Союза генерал-лейтенант Е. К. Федоров. Начальником ВВГМИ, после смерти зимой 44-го года полковника А. Г. Старшинина, был назначен уроженец Ленинграда контр-адмирал М. Е. Иванов, возглавлявший до этого кафедру военно-морской океанологии на гидрологическом факультете ВВГМИ. С ним Федорову не составило большого труда договориться о передислокации института в Ленинград. Такой приказ и был издан летом 44-го года. Против переезда категорически возразили практически все сотрудники во главе с заместителем начальника института проф. Е. В. Близняком.
Когда меня назначали начальником эшелона, было сказано, что процедура эта займет 1—2 недели. В действительности из-за жесткой борьбы переезд растянулся на 4 месяца — с августа по ноябрь. Институт трижды перебрасывали с Красной Пресни на платформы Ленинградского вокзала, при этом распоряжение о перевозке на вокзал отдавал мне Иванов, о возвращении на Пресню — Близняк. На вокзале устанавливался пост по охране имущества.
Положительно вопрос о переезде института в Ленинград удалось разрешить после ? того, как, прежде всего, профессора В. А. Белинский, С. П. Хромов и А.Х.Хргиан, а также доценты А. Б. Калиновский, Л. И. Мамонтова, В. А. Шталь согласились покинуть Москву (правда, профессора, как потом оказалось, на сравнительно короткое время).

Прибыли мы в Ленинград 6 ноября 1944 года на Варшавский вокзал. Вызывает удивление, как при таком числе погрузок и разгрузок все же удалось сохранить лаборатории, библиотеку и пр. (на вокзале все книги были разбросаны по платформе, по ним ходили).
Не могу не отметить больших усилий и старания, которые проявили М. И. Валетова и другие работники по приведению в порядок достаточно богатой библиотеки (я неоднократно позже убеждался втом, что найти нужную книгу можно именно в нашей, а не в Б АН или Публичной библиотеке).
Разместили институт на Тучковой набережной, д.2, в половине предоставленного ЛГУ здания (вторую половину занимал институт физиологии им. акад. Павлова). Слушателей поселили на 6 и 7 этажах Гидрологического института (2-я линия Васильевского острова). Хуже обстояло дело с жильем для преподавателей и других сотрудников института. Отдельную квартиру (и то лишь после длительного ремонта) предоставили проф. С. П. Хромову и его семье.
Наверстывая потерю времени при переезде, институт приложил немало усилий, чтобы начать учебный процесс уже в декабре 44-го года. Поскольку переезд сильно затянулся, а преподавателей явно не хватало, то меня не стали возвращать в югославскую группу, а подключили с первых дней к учебному процессу. Первоначально я вел лабораторные и практические занятия (позже оказалось, что в первые годы занятий и лекций у меня было больше, чем в любом другом году из 60 лет преподавания). До сего времени помню, как чтение лекций и другие занятия проходили под громкий лай четвероногих друзей, располагавшихся в своих домиках во дворе института Павлова, а теперь уже и ВВГМИ.
В Ленинграде контр-адмирал Иванов недолго служил в должности начальника института. Его сменил капитан 3-го ранга В. П. Мелешко. Вскоре, по приказу уже в конце 1945 г., ВВГМИ был преобразован в Ленинградский гидрометеорологический институт (ЛГМИ) с военным факультетом при нем. Директором ЛГМИ был назначен доц. В. И. Полтавцев.
Поскольку военный факультет продолжал находиться в том же здании (на набережной Макарова), что и ЛГМИ, а обучались до 1948 г. преимущественно слушатели военфака (принятые в 1944г.), то вполне естественно факультет подчинялся директору ЛГМИ.

Давным-давно известно, что в жизни человека большую (нередко определяющую) роль играет случай. Конечно же, когда в 1946 году ВВГМИ демобилизовали, преобразовав его в ЛГМИ, я намеревался также демобилизоваться. Поскольку, однако, сохранялся военный факультет при ЛГМИ, превратившимся несколько позже в самостоятельное учебное заведение — Военный гидрометеорологический факультет Советской Армии (ВГМФСА), мне было сказано, что должен еще послужить отечеству (это «еще» растянулось на целых 30 лет).
P. S. Несколько слов из биографии. Родившись в 1920 году на дне моря (Рыбинского водохранилища), созданного (по величайшей глупости) руками человека (какие корабельные рощи и заливные луга были загублены!), недалеко от древнего городка Весьегонска (местные краеведы доказали, что он древнее Москвы), начав там же учиться, я завершил образование в Москве, окончив Московский государственный педагогический институт (физико-математический факультет) и ВВГМИ КА. Первую диссертация я защитил на совете ЛГМИ в1947г., вторую (докторскую) — в 1959г. на совете Гидрометцентра СССР (выступавший по ней оппонентом акад. А. С. Монин написал, что представлены две диссертации). С 1960г. — профессор, с 1973г. — заслуженный деятель науки РФ, с 1995г. — почетный профессор Военно-космической академии им. Можайского (ВКА).
Назначенный начальником сначала кафедры общей метеорологии и климатологии на ВГМФСА, а затем — кафедры физики атмосферы и ближнего космоса в Воеено-КосмическойАкадемии (ВКА) им. А. Ф. Можайского, я прослужил в этой должности 28 лет (1947г.- 1975г.). После демобилизации 15 лет заведовал двумя кафедрами в ЛГМИ. Общий стаж преподавания в 2005г. составил 60 лет (без единого пропуска на диссертации и даже, слава богу, по болезни).

Помня о том, что человек в поле не воин, я всегда старался привлечь на кафедры хороших способных людей, а также с первых лет заведования готовить смену — кандидатов и докторов наук. Совсем недавно (ноябрь 2005г.) на 70-летнем юбилее метеорологического факультета (от военного отделения и факультета при МГМИ до 5-го факультета ВКА им. Можайского) отмечалось, что руководимая мною кафедра представляла достаточно мощный коллектив: на ней преподавали и вели исследования 13 полковников и подполковников (к моменту демобилизации), 2 профессора и 2 доцента, свыше 10 инженеров. Все военные преподаватели, служившие на кафедре, защитили кандидатские диссертации, а 5 человек защитили или подготовили и докторские. Под моим руководством выполнили кандидатские диссертации (не только в России, но и в Украине, Грузии и Узбекистане) 43 человека, из которых семь человек стали и докторами наук. В лаборатории кафедры разработаны и доведены до серийных образцов самолетные измеритель водности облаков и термогигрометр, с помощью которых получены уникальные (до сего времени — единственные) данные об облаках, туманах и осадках.
На кафедре в ЛГМИ широкие исследования проводились в научно-исследовательской лаборатории (число сотрудников свыше 20) по договорам с Министерством обороны. Кроме кандидатских здесь защищены и две докторские диссертации.
По результатам научных исследований опубликовано 5 монографий, одна из которых издана на ванглийском, другая — многотомная «Энциклопедия жизнеобеспечения человека» — размещена в интернете (www.EULSS.net).Опубликованно также около 200 научных статей (преимущественно в изданиях Академии Наук и Гидрометеослужбы).
Естественно, что в условиях учебного заведения основные усилия сосредоточены на учебном процессе. Среди 6 учебников (написанных единолично или в соавторстве) наиболее повезло «фундаментальной Физике атмосферы». Она за 40 лет не только выдержала 5 изданий, переведена на иностранные языки, но и заняла, по данным Всемироной Метеорологической Организации (ВМО), одно из первых мест по распространению и использованию в странах — членах ВМО.
Новизна, научная и практическая значимость полученных мною, моими учениками и другими представителями возглавляемой нами всесозной школы «Динамика облаков и осадков» отмечались в ряде крупных изданий. Это — три энциклопедии, в том числе «Большая Советская», в которой статья «Физика атмосферы» написана акад. Г. С. Голицыным, а статья «Метеорология» — акад. И. И. Будыко; далее — монография акад. А. С. Монина «Прогноз погоды как задача физики»; доклад акад. Г. И. Марчука на Президиуме АН СССР; обзоры членов-корр. И. А. Кибеля и Е.Н.Блиновой в связи с юбилейными датами Гидрометцентра СССР и России; монография проф. Ю. Б. Храброва «Методика прогноза погоды на 5—7 дней», а также несколько изданий энциклопедически-справочного характера за рубежом.

Ветеран-участник Великой отечественной войны полковник-инженер в отставке Л. Т. Матвеев.